Общая характеристика периода: система международных отношений после распада СССР в 1991 году кардинально изменилась и характеризуется переходом к многополюсной структуре. При этом единственным реальным субъектом геополитики остались США, которые пытаются активно изменить политическую систему, сложившуюся после Второй мировой войны, построив так называемый НМП («новый мировой порядок»).
Обратим внимание на тенденции политико-дипломатического противостояния в период 1991-2017 годов.
I. США, бывшие в 1945 году экономической супердержавой, потеряли мировое лидерство, а реальное мировое экономическое пространство структурировалось вокруг нескольких центров глобальной экономической интеграции.
Характерные моменты ситуации:
Во-первых, современная экономика включает в себя уже несколько «центров силы», бо́льшую часть которых США «проглядели», борясь с СССР за мировое лидерство.
Доля США в мировой экономике к 2000 году опустилась до 20 %. Сейчас ими контролируется только Североамериканская зона свободной торговли, (САЗСТ или NAFTA). В 1989 году объединились сначала США и Канада, а в 1994 году к ним присоединилась Мексика. Появилось своеобразное «государство-континент». К сожалению, у этого объединения ряд принципиально не решаемых внутренних проблем.
В 1991-1993 годах конституировался Европейский Союз (ЕС), есть так называемая «зона большой китайской экономики», остаётся «японоцентристский ареал интеграции», а также группа стран АСЕАН (Ассоциация государств Юго-Восточной Азии). У всех этих интеграционных центров «планы» по расширению «общих рынков» и усилению своих или наднациональных валют. Всё это конкуренты «земли обетованной».
Во-вторых, экономическими способами удержать глобальное лидерство США не могут, активно используют политические инструменты для отстаивания своих экономических приоритетов.
Здесь центральную роль по-прежнему играет доктрина управляемой торговли: «преимущества для американской экономики естественны, как сами рыночные механизмы». Демонстрируя достаточную адаптабельность, в 1995 году организация ГАТТ (Генеральное соглашение о тарифах и торговле) трансформировалась в ВТО (Всемирная торговая организация): условия интеграции в мировую «проамериканскую систему» стали ещё жестче. Однако она по-прежнему привлекательна для игроков, потому что в США самый емкий национальный внутренний рынок: там много покупают и «игра стоит свеч».
Россия к 2012 году тоже вступила наконец-то в ВТО. Однако в первую очередь от этого выиграли немногочисленные сырьевые компании, которые теряли часть своей прибыли от «толлинга» «люминия», потому что не были сертифицированы по западным образцам. Всей остальной капиталистической России особых выгод от этого нет: конкурентоспособность национального бизнеса до сих пор низкая, интеграция в мировое экономическое пространство уничтожает его (это называется «повышение конкурентоспособности»). Важно, что встал вопрос «вечных санкций».
II. Впервые за всё время индустриального варианта существования человеческой цивилизации стали реальны внешние этой системе обстоятельства, она перестала быть закрытой.
Характерные моменты ситуации:
Во-первых, на 2010 год 10% всей мировой торговли составляют наркотики, что делает любой легальный бизнес (кроме печатанья долларов) неконкурентоспособным.
Нечестные методы торговой конкуренции, которые «вбиты» в ВТО, рушат экономики целых стран. На основе принципа сравнительных географических преимуществ они переключаются под непроизводственную хозяйственную деятельность (производство наркотиков). Усугубляет эту ситуацию политика США по «маргинализации» политических режимов стран периферийного капитализма.
Характерно, что политический истеблишмент целого ряда стран Латинской Америки давно и достаточно настойчиво ставит проблему легализации производства «несильных» наркосодержащих растений. Парадокс в том, что в самих США и Канаде не везде и с исключениями, но производство и употребление «лёгкой наркоты» легализовано, а в других «непервосортных» странах это по-прежнему тягчайшее преступление.
Во-вторых, усиливаются последствия техногенного развития в виде глобальных экологических угроз.
С одной стороны, нам грозит потепление. В 1997 году в Киото (Япония) Форум по проблемам потепления принял за аксиому предположение, что выброс в атмосферу углекислого газа растопит ледники и в ближайшем будущем океан поднимется на 15-80 метров. Будет, как в фильме «Водный мир» (1995).
С другой стороны, нам грозит похолодание. 20 апреля 2010 года в Мексиканском заливе произошла авария на нефтяной платформе компании «Бритиш Петролеум». Механизм Гольфстрима быстро разрушается, а именно это течение несёт к США и Европе тёплую воду и повышает там температуру на 10 градусов Цельсия, делая капитализм этого региона конкурентоспособным. Страны атлантического сообщества замерзнут. Будет, как в фильме «Послезавтра» (2004).
В итоге, активно обсуждается проблема того, что «по любому» в диапазоне 10-100 лет современный капитализм «упадёт».
III. Самым сильным новым государством из всей «постсоветской волны» стала, конечно же, Россия (РФ): социум великороссов впервые за последние 300 лет получил собственное национальное государство, однако из-за того, что «советский эксперимент» саму эту общность практически разрушил, никаких преимуществ «русские» от этого не получили.
Характерные моменты ситуации:
Во-первых, советская власть полностью разрушила механизм самовоспроизводства российского социума, обретение новой государственности опять сопровождалось национальной катастрофой.
СССР был разрушен изнутри: разрушен неприятием великороссов этой чуждой им государственности. На этапе самораспада советской государственности в интересах собственно русских не было сформулировано ни одной «протогосударственной» задачи, да и самого понимания необходимости таких задач у постсоветского истеблишмента не было. В итоге, как и в 1917 году, новая общность начала строительство своей государственности на низшей точке отсчёта. Конечно же, это сопровождалось деструктивными моментами: деградацией генофонда, маргинализацией всех основных прослоек населения, общей депопуляцией. Так, за 90-е годы в РФ погибло около 50 тысяч молодых членов ОПГ (организованная преступная группировка), ещё 7 тысяч успело уехать за границу.
Во-вторых, очень долго «новая» Россия вела себя на мировой политической арене пассивно, это усугубило деструктивные тенденции в развитии современной системы международных отношений.
Как и в 1917 году, основной задачей нового российского истеблишмента стало укрепление вертикали власти, что персонифицировалось в силовой составляющей российского суверенитета. Только в последнее время руководство нашло в себе силы сформулировать и предложить идеи «русского мира» и «суверенной демократии». Однако обе эти установки сугубо оборонительные, пока никакой заявки даже на какое-то подобие геополитической экспансии от России не исходит.
В такой ситуации американский истеблишмент 20 лет чувствовал себя ничем не связанным. На основе «тезиса Хиггса» политическая надстройка США потеряла чувство самосохранения и «пустилась во все тяжкие». В первую очередь, сам институт представительной власти, президентскую должность, кланы Бушей и Клинтонов стали использовать для решения собственных корыстных проблем.
В-третьих, англо-саксонский политический истеблишмент в своих приоритетах рубежа XX-XXI веков демонстрирует крайнюю степень деградации, цели новой концепции ограниченного суверенитета США противоречивы.
Сейчас у власти в странах атлантического сообщества «поколение, у которого нет детей». Они руководствуются принципом «после нас хоть потоп». Сам Запад «падает» из-за социальной иглы, на которую давно и прочно «подсел». Однако адаптировать под новые реалии систему никто не хочет, это приведёт к потере власти: не все деньги украдены, не все пороки испробованы.
Поэтому делается ставка на дальнейшую дестабилизацию в странах периферийного капитализма. Концепция ограниченного суверенитета США переформулирована в соответствии с новым видением политической ситуации рубежа XX-XXI веков, её пытаются активно применять, но последствия её крайне неоднозначны.
Хорошо заметно это на примере взаимоотношений с Россией. Вместе с англо-саксонским миром эта страна воевала в двух мировых войнах (первая по потерям оба раза). Как же союзники России по двум «Антантам» ей отплатили? Организовали «нормальную» интервенцию в 1917 году, помогли белому движения разгромить «преступный большевистский режим»? Вовсе нет: пока в России не было света, они лихорадочно сворачивали ручки с дверей. Но вот сокровища Эрмитажа за бесценок у «преступного советского режима» все скупили: поступились принципами.
IV. США не хотят уходить из Европы, поэтому поддержали русофобские тенденции «постсоветской волны» новых государственных образований рубежа XX-XXI веков.
Характерные моменты ситуации:
Во-первых, СССР из сферы международной политики «ушёл непокорённым», это сделало невозможным передел сфер влияния без дискредитации новой России, правопреемника этого уже не существующего государства.
Проблема в том, что СССР ничего не проиграл, это государство-победитель, хоть и «плохое», часть его политических амбиций до сих пор «вбита» в международную систему координат. Запад всячески поддерживал преступную деятельность советского истеблишмента по развалу собственной государственности, но зафиксировать свои амбиции в сфере международного права «советской» подписью не успел. Всё осталось как есть: мировое политическое устройство в определённой части отражает интересы уже несуществующего государства. Особенно это касается Восточной Европы: границы там такие, какие «хотел» Советский Союз. Это вызывает бешенство у всех заинтересованных лиц.
Выход был найдён в русофобии и реанимации фашистской идеологии в странах бывшего «советского блока»: дискредитация СССР позволит пересмотреть современные политические реалии. Только в последнее время российский истеблишмент осознал, что такая установка одновременно ставит под сомнение легитимность самой российской государственности и начал этому активно противиться. Однако время уже упущено, ситуация неуклонно заходит в тупик. В странах Восточной Европы активно пропагандируется нацистская идеология (для них Гитлер давно стал хорошим, потому что убил много русских) и идеи реванша (советское прошлое преступно и его надо пересмотреть, заставив Россию за всё заплатить).
Во-вторых, руководству США удалось сохранить в Европе ситуацию противостояния по линии Запад-Восток (NATO-Россия), это позволило одновременно сохранить здесь и своё доминирование.
После распада СССР первоначальный смысл военного блока NATO был утерян: «советской военной угрозы» не стало. Более того, в руководстве блока возникли разночтения по поводу того, что самим США теперь делать в Европе: не пора ли им «собираться домой». Поэтому только в начале 1994 года в Брюсселе было принято принципиальное решение о возможном расширении блока. Этот период был гипотетической развилкой в будущем современной Европы: стать самостоятельной или по-прежнему работать «на подтанцовке». Общечеловеческие ценности Европу не подвели: период был не только «гипотетическим», но и не долгим. И помогли «единству» Европы её новые восточноевропейские члены, только что сбросившие со своей шеи ярмо «советского рабства».
Первоначально США опасались усиления самостоятельности европейцев и настояли на том, чтобы расширение блока происходило в виде так называемого «разбавленного проекта» восточноевропейского участия. Программа получила название «Партнёрство во имя мира» (ассоциация). Только в 1999 году в NATO «осторожно» приняли Венгрию, Польшу и Чехию. Однако действительность превзошла самые радужные ожидания: таких сильных чувств по отношению к России и такого желания перевернуть «советскую страницу» своей истории не ожидал никто. Поэтому в 2004 году приняли ещё 7 стран: Болгарию, страны бывшей советской Прибалтики, Словакию, Словению, Румынию, в 2009 – Албанию и Хорватию, в 2018 – Черногорию.
Эти изменения привели к тому, что вся территория России до Урала стала относиться к зоне так называемого «первого удара», Россия потеряла стратегическую инициативу в Европе.
В-третьих, руководство США активно пытается придумать блоку NATO новые задачи, «повязать его кровью» и превратить в некое подобие мирового жандарма.
В контексте новых установок концепции глобализма США пытаются задействовать все возможные инструменты давления.
В 1999 году (25 апреля) в Вашингтоне принята новая стратегическая концепция NATO: полномочия и зона ответственности этой структуры расширились. Теперь силу можно применять в любом месте, без санкции ООН, зафиксировано право первыми применять ядерное оружие.
США активно пытались и пытаются вовлечь своих союзников в различные конфликты, где они применяют свою концепцию ограниченного суверенитета, но те пока участвуют вяло (агрессия против Югославии 1999 года, процесс оккупации Ирака с 2003 года и т. д.).
V. Система международного права продолжает испытывать кризис.
Характерные моменты ситуации:
Во-первых, США от норм международного права продолжают демонстративно дистанцироваться.
Вызовом международному сообществу являются, например, «Закон о кубинской свободе и демократической солидарности» Хэлмса-Бартона 1996 года и «Закон о правосудии в отношении спонсоров терроризма» 2016 года (JASTA).
По закону 1996 года граждане США могут обращаться в суды США с исками по поводу экспроприации их собственности на Кубе в период революции. В отношении предпринимателей, осуществляющих инвестиции в конфискованную собственность с целью извлечения из неё прибыли, могут быть осуществлены различные санкции.
По закону 2016 года американские граждане в отношении правительств суверенных стран могут подавать иски, и предусматривается возможность их «удовлетворения» судами на территории США, если последние сочтут, что правительства таких стран спонсировали или прикрывали террористов. Компенсация за такие действия может осуществляться принудительно за счёт тех активов, которые размещены на территории США. Хотя этот закон персонально направлен против Саудовской Аравии, его «потенциал» просто безграничен.
Можно упомянуть и Акт Магнитского 2012 года, в расширительном современном варианте позволяющий «просто» вводить санкции против любой страны, которая не нравится конкретной администрации США.
Во-вторых, деятельность США на международной арене разрушает наднациональные интеграционные тенденции в сфере права.
С одной стороны, формально идея стабильности всеми поддерживается.
Для Европы нерушимость принципов Хельсинского акта 1975 года подтвердила так называемая Хартия Европейской Безопасности 1999 года (Стамбул, Турция), которую подписали 54 страны, в том числе США и Россия. Подтверждено, что для изменения границ в Европе не может быть использована сила (нужны переговоры, референдумы).
С другой стороны, правоприменительная практика, инициированная США, эту идею перечеркивает.
Вторая мировая война началась не с Пакта Молотова-Риббентропа 1939 года, к которому был какой-то «секретный» протокол, подлинника которого (до 2020 года) никто не видел. Она началась с «Мюнхенского сговора» 1938 года, когда европейские демократии собрались и решили, что для того, чтобы Гитлер напал на СССР, надо расчленить на куски суверенное государство – Чехословакию. Причём в этой «политической расчленёнке» участвовали и другие страны, которые сейчас считают себя «обиженными» именно СССР.
Современный «беспредел» в сфере международных отношений начался с Косовского прецедента 2008 года, когда с лёгкой руки США европейские демократии провернули «Мюнхен 2.0»: нарушили Хельсинский акт 1975 года о нерушимости европейских границ, которые могут меняться только путём договорённостей, и отторгли у суверенного государства Сербии часть её же территории - край Косово.
После этого стало очевидно, что «законы пишутся для слабых», и, «если у тебя нет ядерного оружия, не будет и суверенитета».
В-третьих, сформировалась опасная практика «частного» международного права, под определённую выборочную ситуацию.
Как известно, международного суда «для государств» нет. Международный суд в Гааге при ООН рассматривает только гражданские дела. Международное сообщество так и не смогло в этой сфере договориться. В итоге сформировалась тенденция образования так называемых «международных трибуналов» в связи с конкретной ситуацией, если у заинтересованных лиц есть возможность «пробить» организацию подобной структуры.
Так, в 90-е годы по разным причинам было инициировано создание нескольких Международных Трибуналов по военным преступлениям: в 1993 году «по уголовным делам для бывшей Югославии», в 1994 году для Руанды в Африке, в 2003 году для Камбоджи в Азии. Эта тенденция была продолжена и дальше, но сама легитимность всех этих структур под вопросом.
Вместе с тем такая тенденция нарушает принципы универсальности и отсутствия срока давности для международных преступлений; всё остальное, получается, амнистировано.
Общий вывод: система международных отношений очень далека от стабильности, но «главными» в этой сфере по-прежнему остаются США.