Основные теоретические принципы и методологические приёмы первого позитивизма

Первый позитивизм возник в 20-30 годы XIX века, во второй половине этого века пережил существенную трансформацию и, наконец, в контексте научных изменений, традиционно именуемых отечественной историографией кризисом научного знания, утратил научную привлекательность на рубеже XIX-XX вв. Таким образом, первый позитивизм (классический позитивизм) стал последней всеобщей теоретической парадигмой. Далее столь широкого признания методологические системы уже не получали. Парадокс первого позитивизма связан с тем, что отказ от данной методологической системы произошёл как бы «на пике» ее развития. От позитивизма отказались, хотя он еще не исчерпал всех своих методологических возможностей.

Несомненным достоинством самого явления первого позитивизма представляется научный оптимизм, свойственный всей этой парадигме. Несмотря на большой разброс во мнениях, позитивисты никогда не ставили под сомнение ценность самой истории как науки и упорно пытались повысить объяснительную значимость ее основных положений. Выражаясь образно, позитивизм напоминает маленького щенка. Он смешной и неуклюжий, он любит всех окружающих и весело машет им хвостом, он еще не знает, что мир злой и несправедливый. Мы относимся к нему снисходительно, не воспринимаем его всерьез, потому что понимаем его уязвимость. Но почему же этот образ так привлекателен, почему наша память возвращается к нему снова и снова? Почему именно он является точкой отсчета при принятии каких-то сложных решений? Эта скрытая подоплека и делает первый позитивизм привлекательной до сих пор научной парадигмой.

Крупнейшими представителями первого позитивизма были: во Франции – Огюст Конт (1798-1857), Ипполит Адольф Тэн (1828-1893); в Британии – Джон Стюарт Милль (1806-1873), Генри Томас Бокль (1821-1862), Герберт Спенсер (1820-1903); в Германии – Карл Готфрид Лампрехт (1856-1915); в Швейцарии – Якоб Кристоф Буркхардт (1818-1897), в США – Джон Вильям Дрэпер (1811 - 1882).

Основные теоретические принципы первого позитивизма можно свести к следующему.

1. Позитивизм впервые стал рассматривать общество как систему, т.е. как множество закономерно связанных друг с другом элементов.

Позитивисты считали возможным рассматривать общество в виде социума, т.е. определенной общности людей, связанных друг с другом множеством разнообразных невидимых нитей. Проблема заключалась как раз в том, чтобы определить, что же придает любой общности единство.

Поскольку существование любого общества определяется определенными параметрами структуры и функционирования, то их-то позитивисты и пытались выявить. Первую такую схему предложил Спенсер. Однако он пытался объяснить закономерности общества как системы на основе биологических моментов. Подобная установка была признана уязвимой, от нее отказались. Однако фактической замены ей предложено так и не было. Таким образом, проблема была только озвучена, аргументация была спорной и поэтому встречала возражения.

Первоначально предполагалось, что решит сей сложный спор новая дисциплина – социология, которая должна была выявить общественные закономерности как в области социальной статики, так и динамики. Однако как общетеоретическая дисциплина социология в рамках позитивизма реализовать себя не успела и превратилась в дальнейшем в то, что мы понимаем под социологией сейчас, т.е. чисто прикладную дисциплину, статистику в применении к обществу.

2. История в рамках первого позитивизма рассматривалась как процесс изменения, эволюции, взаимодействия между собою крупных человеческих общностей, или социумов.

Социум, по мнению рассматриваемых ученых, является основным субъектом исторического процесса, а сам исторический процесс представляет собою взаимодействие общностей между собой.

Принципиально важно то, что позитивисты рассматривали историю как процесс развития. Исторический процесс виделся как река, в которую нельзя войти дважды. Однако вопрос о том, на основе чего осуществляется общественная эволюция, они так и не решили. Выражаясь образно, позитивисты не определили силу, которая заставляет реку течь. Как уже упоминалось, Спенсер пытался объяснить эту проблему на основе биологических параметров, общественную эволюцию отождествить с эволюцией биологической. Однако такие закономерности оказались очень примитивными. Они не могли объяснить, почему «на воде появляются водовороты».

Биолого-эволюционная доминанта первоначально казалась позитивистам оправданной только потому, что избегала трактовки истории в связи со скачкообразными (качественными) изменениями. Идеи Спенсера, а затем и Дарвина возникли, в первую очередь, как антитеза взглядам известного французского зоолога Жоржа Кювье (1769-1832), который не признавал изменяемости видов, объясняя смену ископаемых фаун так называемой «теорией катастроф» (периодические катаклизмы, случающиеся в масштабах Земли, приводят к кардинальной смене биологических систем). В таком контексте скачки, т.е. качественные революционные изменения, определенное время считались позитивистами неуместным возрождением только что отброшенных воззрений.

Позитивизм не приобрел бы такое распространение, если бы не мог адаптироваться к научным изменениям. Изучая общество как систему, уже во второй половине XIX позитивисты стали активно использовать закономерности из экономической и духовной сфер эволюции человечества. К сожалению, на то, чтобы количество перешло в качество, не хватило времени. В законченном виде новый вариант концепции движущих сил истории предложен так и не был.

3. В рамках позитивизма широкое распространение получил факторный, плюралистический подход к истории (так называемая «теория факторов»).

Принципиальная установка первого позитивизма сводилась к тому, что исторический процесс виделся как результат параллельного и равнозначного воздействия на историю нескольких факторов. Предполагалось, что «главного», «основного» фактора среди них нет.

Впервые плюралистические взгляды на историю сформулировал Спенсер. В дальнейшем в рамках первого позитивизма развивался факторный подход к истории. Какое-либо историческое явление виделось центральным, детерминирующим принципом истории, а остальные факторы просто констатировались. В разное время в качестве основной темы исследований первого позитивизма выступали:

  • географический фактор в его различных аспектах (климат, конфигурация земной поверхности, особенности речных бассейнов);
  • биологические аспекты исторического развития (расы, демография);
  • борьба за существование в разных формах (расовые противоречия, формы социальной солидарности);
  • экономический фактор как тип хозяйства (уровень технического развития, степень развития форм обмена, проблемы собственности);
  • социальный фактор (разделение общественного труда, стремление к наслаждению);
  • интеллектуальный фактор в контексте различных аспектов духовной истории (этапы развития человеческого интеллекта, изменение установок в отношении трансцендентного и т.д.).

Все эти факторные концепции оказали большое влияние на развитие собственно исторической науки и до сих пор лежат в основе исследований по названным проблемам. Но все эти концепции односторонни, т.е. единая для всех плюралистическая установка так и не получила практического воплощения, общепринятая классификация факторов отсутствовала. Это дает повод говорить о том, что «теории факторов» в буквальном смысле слова в рамках первого позитивизма не сложилось.

Позитивистские взгляды получили дальнейшее интересное развитие в целом ряде национальных европейских историографических школ. Один из самых удачных, по нашему мнению, вариантов развития факторного подхода был осуществлен в российской историографии рубежа XIX/XX вв. Многофакторный подход к истории, оформившийся в России, отличали единые теоретические принципы, общепринятая классификация факторов. Можно утверждать, что это был как бы высший этап воплощения в практику исторических исследований идеи плюрализма, множественности воздействующих ни историю элементов.

4. Первоначально позитивистские плюралистические установки на историю тесно сосуществовали с понятием «прогресс», что снижало познавательные возможности данной парадигмы.

Понятие прогресса субъективно и в своей основе ненаучно. Оно связано с ценностной, этической оценкой истории. Парадокс заключается в том, что позитивизм, который с самого начала претендовал на исключительную научность, трактовал проблему прогресса так же, как в свое время просветители. В основе прогресса видели развитие знаний, так как в позитивизме наука считалась панацеей от всех бед и ее развитие прочно связывалось с достижением всеобщего счастья. Это приводило к тому, что один из факторов исторического процесса неформально все равно оказывался как бы «главным», «основным». Это делало факторный подход уязвимым: неравноценность выделенных факторов в той или иной концепции приводила к тому, что их анализировали формально. Причинно-следственная цепочка становилась однобокой.

Принципиально важным является тот факт, что в конце XIX века позитивисты стали выбрасывать понятие прогресса из своих построений. Однако этот новый этап исканий совпал с так называемым кризисом научного знания на рубеже XIX/XX вв., что спровоцировало существенные изменения в самом принципе исследования истории, когда позитивизм утратил свою научную привлекательность. Поэтому воплотить новые установки применительно к истории в общетеоретических и конкретно-исторических работах позитивисты просто не успели. От первого позитивизма как методологической системы отказались, хотя он реализовал далеко не весь заложенный в нем потенциал.

Как любая целостная методологическая система, первый позитивизм сформулировал собственные методы и приемы работы с фактами, принципы осмысления исторического материала.

1. Для позитивизма характерна убежденность в познаваемости истории на основе так называемого истинного, или «позитивного» мышления (отсюда и сам термин).

Позитивисты полагали, что исторические факты реально существуют и вполне доступны адекватному познанию. Их можно вычленить из общего массива исторических сведений и представить в виде определенных явлений. Законы причинности соединяют эти явления в исторические тенденции, которые можно выявить и объяснить. А вот чтобы осуществить подобный синтез, и необходимо использовать приемы «позитивного» мышления.

2. Позитивисты выступали против традиционной или «метафизической» философии, вследствие чего гносеология, теория познания в рамках данной научной парадигмы была ограниченной.

Позитивисты признавали возможным познание лишь внешних, видимых сторон явлений, которые доступны ощущениям как истинному источнику познания. В связи с этим на первый план выходил опытно-эмпирический путь познания («взорвать, распилить, взвесить, потрогать»). Неслучайно позитивистов не раз упрекали в том, что они хотели превратить историю в «метеорологию». Наука, по их мнению, может только просчитывать те или иные группы фактов, соответственно и гипотезы можно строить только на основании научных фактов. Отсюда установка о единстве естественных и общественных наук и даже об общности методов исследования явлений той или другой сферы. Такая установка оправданна, но, безусловно, сужает возможности познания истории (метод «вживания», например, уже неприменим). Кроме того, с точки зрения логики научного познания эта установка несколько примитивна и вообще делает гносеологию «понятной», снимает с нее покров тайны, чего-то, доступного лишь избранным. Соответственно, в таком контексте претензии философии как науки, стремящейся открыть «конечные причины», «начало всех начал», вызывали у позитивистов скепсис.

Немного упрощая, можно сказать, что подобной «честности» или «вольности» мировое научное сообщество не простило позитивизму до сих пор. Ограниченность позитивистской гносеологии связывают с недостатками парадигмы в целом.

3. Позитивизм качественно, кардинально изменил научный подход к источнику, и вплоть до настоящего времени данная установка является общепринятой при написании конкретно-исторических исследований.

Позитивизм отвечал необходимому на определенном этапе развития науки процессу специализации исторических исследований, отразив реальную потребность исторических знаний в дифференцированном изучении разных сторон эволюции общественных систем. Именно с этого времени поменялось качество исторических исследований, стали изучаться различные аспекты социальной, экономической и культурной истории.

Были проанализированы виды и типы источников, обоснованы эмпирические методы их перекрестной проверки. В наиболее четкой форме такую установку предложили французские позитивисты Ш. Ланглуа и Ш. Сеньобос в работе «Введение в историческую науку» (1898). С одной стороны, сформулирован принцип: «История пишется по документам». С другой стороны, всячески подчеркивалось, что проблема источника гораздо сложнее, чем это кажется на первый взгляд. В это и суть позитивизма, который являлся не набором застывших догм, сводившихся к заучиванию, а методологической системой, доступной влиянию извне, трансформирующей свои общетеоретические принципы соответственно новым научным данным.

И хотя в дальнейшем от общетеоретических принципов позитивизма наука отказалась, обоснованный позитивистами подход к изучению источников прочно вошел в научный оборот, и на нем до сих пор основаны любые конкретно-исторические исследования. Этому также способствовало и то, что в рамках позитивизма стали широко применять важнейшие до сих пор методы исторического исследования: логический, ретроспективный, сравнительно-исторический, статистический и др.

4. В рамках первого позитивизма были обоснованы принципы применения и дедуктивной (от общего к частному), и индуктивной (от частного к общему) общеметодологических установок познания исторического явления.

С одной стороны, целый ряд крупнейших позитивистски ориентированных исследователей позиционировали применение дедуктивных установок (Конт, Милль, Бокль, Спенсер, Лампрехт).

В рамках позитивизма считалось, что общефилософские (метафизические) принципы познания истории выявить невозможно. Более того, они вообще не нужны. Но, изучая частные причинные ряды явлений, можно выявить определенные закономерности в разных сферах жизни общества. То есть среднесрочные причинно-следственные связи доступны точному знанию. Отталкиваясь от этого, историк должен пытаться формулировать определенные умозрительные установки.

С другой стороны, столь же широко известные Тэн и Буркхардт использовали индуктивные установки.

Считалось, что свойства комбинации есть лишь сумма свойств ее составляющих элементов. Наблюдая элементы той или иной комбинации, т.е. объяснив свойства этих элементов, можно объяснить и свойства комбинации в целом.