В 40-70-е годы XIX века одним из самых заметных научных направлений в Германии была т. н. малогерманская историческая школа.
- Дро́йзен Иоганн Густав (1808-1884)
- Зи́бель Генрих фон (1817-1895)
- Мо́ммзен Теодор (1817-1903), единственный собственно историк в мире, который получил Нобелевскую премию в 1902 году, правда, «по литературе», но за пропаганду истории в яркой, незаурядной форме.
- Тре́йчке Генрих фон (1834-1896)
Предметом исследований всех этих учёных являлась в основном политическая история, т. е. история государства и его политики. Они сформулировали и ввели в научный оборот понятие «государства-силы». Являлись яркими представителями т. н. «немецкого историзма», его принципов и политических категорий. Говоря об историографии проблемы, назовем здесь важные фундаментальные работы Н. И.Смоленского «Политические категории немецкой буржуазной историографии (1848-1871 гг.)» (Томск, 1982) и О. Ю. Пленкова «Мифы нации против мифов демократии: немецкая политическая традиция и нацизм» (СПб., 1997).
Деятельность данного научного направления связана с обострившейся после революции 1848 года борьбой между двумя тенденциями объединения Германии – великогерманской (под руководством Австрии) и малогерманской (под руководством Пруссии).
Первоначально немецкая буржуазия боролась за «конституционный», «правовой» путь национального объединения Германии. Немецким научным сообществом была сформулирована и активно пропагандировалась идея «государства-права». Однако в ходе «прагматической обкатки» выяснилось, что этот «интеллектуальный пирожок» базируется на идее «мелкодержавия», фактически обосновывая политическую раздробленность немецкого культурного и, что самое важное, политического пространства. Поэтому идеологические акценты пришлось резко изменить. Как раз малогерманская школа в такой ситуации сформулировала понятие «государства-силы» и активно его пропагандировала.
Как известно, в 1871 году победил малогерманский вариант: решение национальной проблемы объединения Германии не в виде великогерманской республики, а в виде «модернизированной» прусской монархии. Это был вариант силового решения проблемы «сверху». Вместо возможной немецко-славяно-венгерской страны с 70 миллионами потенциального населения получилась т. н. «малая Германия» с 35 миллионами. Быстро «поучаствовавшая», к сожалению и для себя, и для мирового сообщества, в двух мировых войнах.
Характерные для малогерманской школы установки:
I. Историки малогерманской школы выступали за объединение страны сознательно, в этом контексте занимались и конкретной политической деятельностью, и собственно научными исследованиями.
Во-первых, все историки публично отстаивали идею необходимости политического объединения Германии.
Иоганн Густав Дро́йзен был депутатом во Франкфуртском парламенте и составлял проект Конституции 1849 года. Генрих фон Зи́бель в 1850 году работал в Эрфуртском парламенте, который отстаивал идею объединения Германии как раз под эгидой Пруссии, а в 1859 году стал сооснователем газеты пропрусской ориентации в Мюнхене. Теодор Мо́ммзен с 1848 года был редактором газеты малогерманского толка.
Во-вторых, идея объединения была отражена и в научных работах представителей малогерманской школы.
Так, Иоганн Густав Дро́йзен в «Истории прусской политики» (1855-1886) доказывал, что Пруссия - единственное великое германское государство, имеющее историческую перспективу. Эту же установку транслировали и другие историки малогерманской школы, например, Генрих фон Зи́бель в исследовании «Основание германской империи Вильгельмом I» (1889-1894). Характерно, что после ухода Бисмарка его тоже сразу отправили в отставку. Наконец, работы Генриха фон Тре́йчке, например - «Немецкая история XIX века» (1879-1894), - по сути были открытой пропагандой (неслучайно он переиздавался в III Рейхе). Все заслуги в немецкой истории учёный приписывал Пруссии и считал всех её руководителей гениями.
II. Историки малогерманской школы считали творцом истории государство, отождествляли политическую историю с историей вообще.
Германской историографии характерно «восторженное» отношение к самой идее государства. Государство – это тот инструмент, который позволяет, по их мнению, решать важнейшие задачи, стоящие перед социумом. Цель развития любого социума – создание своего национального государства. Поэтому формируется своеобразный культ государства.
Так, характерно в этом контексте высказывание романтика Нова́лиса (1772-1801) [Фридрих фон Харденберг]: «гражданин должен с таким же чувством платить налоги, с каким влюблённый дарит цветы своей невесте».
Отсутствие у немцев своего национального государства в этом смысле буквально тормозило национальную историю. Мелкодержавие (политическая раздробленность) не позволяло немецкой нации себя самореализовать. А ведь немцы создали гениальную культуру. В такой ситуации «своё» государство им просто необходимо, немцы должны приложить все усилия к созданию именно национального государства. В рамках малогерманской школы важнейшими являлись те аспекты исторического процесса, которые были связаны с построением государственности. Высказывалась даже мысль о том, что в мировой истории можно выявить своеобразный закон движения всех народов к национальному государству. Таким образом, смысл истории любого народа - собственная государственность, а конкретно от немецкого национального государства ожидали решения вообще всех насущных вопросов.
III. Модернизируя («осовременивая») прошлое, историки малогерманской школы доказывали, что нации характерны для всех этапов человеческой истории, находили нации ещё на этапе истории Древнего мира, рассматривали их роль на примере конкретных проблем.
Категорию «национальное государство» учёные применили к античности (Иоганн Густав Дро́йзен) и истории Древнего Рима (Теодор Мо́ммзен).
Иоганн Густав Дро́йзен, виднейший специалист по эпохе античности, ввёл в научный оборот сам термин «эллинизм» и теоретически обосновал это понятие. Рассматривал эллинизм в виде сплава, сочетания древнегреческой и восточной культур. Крупнейшее его исследование по этой теме – «История эллинизма» (1853).
Трагедию греческих городов-государств Иоганн Густав Дро́йзен видел в том, что греки в нацию сложились, а вот единого государства создать так и не смогли. Это обесценивало все их несомненные культурные достижения. Только Александр Македонский собрал «осколки» греческой нации и построил великое государство. И даже этим он продлил жизнь «греческого мира» ещё на столетия. Вывод очевиден: немцы тоже должны воспользоваться преимуществами национального объединения.
Теодор Мо́ммзен – крупнейший специалист по древней истории, автор 1500 больших и малых работ по этой тематике. «Обессмертил» себя работой «История Рима», нобелевский лауреат. В 1854-56 гг. вышли первые три тома этой работы, потом последовал большой перерыв, и в 1885 году вышел 5-й том. Соответственно, том 4-й так никогда и не был издан.
С одной стороны, Теодор Мо́ммзен определил роль процесса национальной консолидации в истории Древнего Рима. По его мнению, это случилось ещё на этапе складывания древнеримского государства и в дальнейшем выразилось в латинизации Италии (распространении римского господства над всем полуостровом). Дальнейшие завоевания Рима Теодор Мо́ммзен оценивал отрицательно, так как Рим стал утрачивать свою подлинную национальную основу, нация стала «растворяться».
С другой стороны, Теодор Мо́ммзен попытался осмыслить вклад в национальную консолидацию римской Италии Цезаря, что в перспективе позволяло проводить какие-то параллели между ним и, например, Бисмарком. Первоначально учёный очень высоко оценивал вклад Цезаря в римскую историю. Цезарь «взял на себя ответственность» и создал т. н. «демократическую монархию» на основе определённого равновесия силы и права. В этом заслуга Цезаря, такая личность нужна и современной ему Германии. 4-й том и должен был быть посвящён анализу вклада Цезаря в процесс «национального развития» Древнего Рима. В таком контексте можно было упомянуть и о Бисмарке, как бы «отметиться».
Однако реальная ситуация объединения Германии «железом и кровью» заставила Теодор Мо́ммзена отказаться от всяких параллелей вообще, и между Цезарем и Бисмарком в частности. И от самой идеи «демократической монархии» он тоже отказался. 5-й том его «Истории Рима» посвящён римским провинциям, а про Цезаря он так больше ничего и не написал. В конце жизни высказывался в том плане, что Германская империя - «бездарное» государство и его ждёт крах.
IV. Историки малогерманской школы сформулировали и обосновали концепцию «государства-силы».
Условно составляющие этого понятия можно свести к двум моментам.
Во-первых, в интересах нации, государство должно быть сильным и внутри, и снаружи: располагать дееспособным административным аппаратом, чтобы контролировать ситуацию внутри страны, и боеспособную армию, чтобы сопротивляться внешнему давлению. С одной стороны, идея логичная и соотносится с понятием суверенитета. С другой стороны, идея противоречивая, потому что в определенной ситуации оправдывает насилие. Критерием эффективности в таком случае выступает степень контроля над ситуацией с точки зрения государственной власти.
В наиболее категоричной форме эту установку конкретизировал Генрих фон Зи́бель в своей работе «История французской революции и её времени» (1853-1879). Привлекая огромный фактический материал, учёный в целом оценивает это событие негативно и вместе с тем отмечает возможность его предотвращения с помощью решительных мероприятий («программы реформ»). Однако для этого была нужна сильная государственная власть, это самое «государство-сила».
Во-вторых, обосновывается важная роль бюрократии в системе государственного управления, причём в качестве некоего образца выступает здесь бюрократия прусская. Это связано с тем, что именно в Пруссии с Реформации торжествует лютеранская (вариант протестантизма) трудовая этика, своеобразная «религия чиновника». Таким образом, всячески подчёркивается мысль о том, что государственную машину можно и нужно «отладить», она способна эффективно работать.
В целом «государство-сила» выступает в качестве наднационального инструмента, решающего важнейшие проблемы социума, но под «мудрым» контролем государства. Нечего сказать: до сих пор идея сколь противоречивая, столь же и привлекательная.
Общий вывод: немецкая историческая наука, особенно в лице малогерманской школы, стала одной из тех «сил», которые участвовали в процессе формирования немецкой политической традиции, воплотившей-таки себя в «сильном» государстве, правда, два раза проигравшем мировые войны.
С одной стороны, в дальнейшем основой государственности Веймарской республики действительно стала прусская бюрократия, которой ещё с XIX века принадлежали несомненные заслуги в ликвидации крепостного права, реформе армии, школьного образования (Германия была единственной страной, полностью ликвидировавшей неграмотность к Первой мировой войне), городского самоуправления. Казалось бы, немецкий социум получил реальную возможность создать одно из самых эффективных государств в мире, потенциальные возможности государственного аппарата которого виделись безграничными.
С другой стороны, как и в России, немецкое общество в существенной части оказалось политически пассивным, механизм представительной демократии просто не работал, в системе власти II Империи партии самостоятельной роли не играли. Активных сил, которые могли бы взять на себя ответственность, например, на момент произошедшей Ноябрьской революции 1918 года, в стране не оказалось. Был «только» Вильгельм II с генералами, им нравилось строить «кораблики» в лице дредноутов, с помощью которых хотели, но так и не смогли, победить для страны даже в Ютландском бою 31 мая 1916 года.
Политическую традицию Германии «должна была бы» олицетворять левая, социал-демократическая составляющая: высочайший уровень развития экономики, «поголовная» грамотность, мощный и сознательный рабочий класс, часть из которого находилась под явным влиянием идеологии марксизма, самая мощная в мире социал-демократическая партия, которая в дальнейшем оказалась полностью «встроена» в политическую систему Веймарской республики и являлась «политическим тяжеловесом».
Казалось бы – уж если не социалистическая революция, то «вековой» представительный режим (вместе с репарационным планом Юнга, по крайней мере, до 1988 года…). А закончилось всё Адольфом Шикльгрубером.