В рамках многофакторного подхода выделялась группа факторов, которая связывалась с закономерностями духовной стороны развития человеческого общества. Н. И. Кареева ввёл и сам термин - «интерментальные» факторы исторического процесса.

Содержание понятия «историческая психология» в рамках многофакторного подхода можно свести к следующим моментам.

Во-первых, суть понятия «историческая психология» связывалась с особенностями восприятия окружающего мира в конкретную эпоху. Эта тенденция связана с традицией первого позитивизма, с разработками Милля, Тэна, Лампрехта, которые и развивали отечественные ученые. Подчеркивалось, что общество есть духовный организм, возникающий благодаря тому психическому взаимодействию, в которое вступают между собою образующие его люди. Историческая психология понималась как совокупность особых склонностей и предрасположений, способов понимать окружающее, симпатий и антипатий, отчасти зависящих от природных свойств ума и характера индивидов той или иной общности, отчасти от воспитания в известной традиционной среде. Исторический характер социальной психики конкретной общности подразумевал признание эволюции мышления и чувствования, что позволяет исследователю сохранить объективный взгляд на ход исторических событий. Например, конкретные особенности исторической психологии в то или иное время можно выявить, изучая особенности состояния юридической традиции, которая зависит от формы мышления самой эпохи. Образность и символизм древнеримского права объясняются в значительной степени приемами мышления древнего человека, который оперирует образами, а не отвлеченными формулами.

Во-вторых, в рамках многофакторного подхода была предпринята попытка выявить конкретный объективный параметр, относительно которого и можно проследить изменения социальной психики с течением времени. Н.И. Кареев обращает внимание на способ самоосознания себя индивидом того или иного периода, на человеческое самопонимание, проявляющееся в массе культурных явлений. По мнению ученого, именно бессознательная философия общества, возникающая в результате психического взаимодействия индивидов, составляет психологическую подкладку исторического бытия.

Бессознательная философия общества представляет собой совокупность принципов, лежащих в основе духовных взаимосвязей того или иного общества. Со временем объективная сущность процесса жизни остается неизменной, но внутренний смысл жизни для отдельного индивида, живущего в конкретном социуме, изменяется. Именно понимание смысла жизни, проявляющееся в самых разных сторонах деятельности людей, и есть общий основной принцип бессознательной философии общества, инстинктивно принимаемой его членами в зависимости от множества разных условий. Так, государство как социальное явление с определенным набором признаков существовало на протяжении большей части человеческой истории. Но осмысливалось, воспринималось оно в Древней Греции, Риме, в период средних веков, в новое время по-разному. То или другое понимание этого смысла (защищает государство твои интересы или нет; стоит ли его защищать, или оно само хуже любого завоевателя и т.д.) зависело от исторических обстоятельств, степени гражданского развития общества, систем воспитания. В любом случае поведение людей передавало их субъективное отношение к своей жизни, в соответствии с чем, в своих словах и поступках, осознанно или нет, индивиды выражали бессознательную философию общества в тот или иной конкретный исторический момент.

К сожалению, проблема исторической психологии осталась в рамках многофакторного подхода только на уровне общей теории. Единственное исключение – это XVII лекция «Курса русской истории» В.О. Ключевского, где он попытался выявить типичные черты психологии великоросса.

Содержание понятия «историческая традиция» в рамках многофакторного подхода можно свести к следующим моментам.

Во-первых, значение исторической традиции как фактора заключается в том, что с помощью этого механизма осуществляется передача проверенного временем опыта взаимодействия индивидов внутри общества и с окружающей природой. Возможности существования любого социума определяются не биологическими, а социальными параметрами, т.е. навыками, возникающими в процессе воспитания младших поколений старшими. Они закрепляются в виде традиции и тем самым возможны к передаче в течение длительных временных промежутков. Сила традиции основывается на передаче воззрений из поколения в поколение путем воспитания, на мелочном контроле общественной среды за поведением своих членов и на однообразии окружающей обстановки. Эти компоненты обеспечивают складывание так называемого традиционного мировоззрения, которое принимается каждым членом определенной общности как данность и несет в себе ряд необходимых для существования в той или иной культурно-социальной среде норм и положений. В целом традиция гарантирует исторически оправданные на протяжении целого ряда поколений формы поведенческой, мыслительной и трудовой деятельности. В этом, по мнению сторонников плюралистического объяснения истории, ее основное значение как социально-культурного феномена.

Во-вторых, механизм, лежащий в основе действия исторической традиции, – социальное подражание. Постоянная повторяемость, причем и по подражанию другим, и в силу усвоенной привычки, – вот что лежит в основе самого существования определенной культуры. Одним из первых в науке на важность социального подражания, т.е. одного из основных путей распространения «социальности» в общественных агрегатах, обратил внимание известный французский исследователь Габриэль Тард (1843-1904). Интересующий нас аспект научного творчества ученого концептуально оформлен в работе «Законы подражания» (1890). Поскольку его разработки использовали в рамках многофакторного подхода (Н.И. Кареев, В.М. Хвостов), коротко остановимся на основных его идеях.

Тард утверждал, что любой человеческий социум порождает атмосферу своеобразной «магнетизации». Общество, – писал он, – это подражание, а подражание – род гипнотизма. Для любого индивида такое состояние естественно, подражательный механизм работает на уровне социального рефлекса. Однако Тард абсолютизировал механизм социального подражания, придавая ему доминирующую роль в истории. Как раз этот момент не был принят в рамках многофакторного подхода. Тем не менее обратим внимание на две группы причин подражания, выявленных ученым в рамках любого социума. С одной стороны, это логические причины, когда нововведение принимается, исходя из уже сложившихся норм и принципов взаимоотношения с окружающим миром. Личность носителей, время и место возникновения нововведения роли в этом случае не играют. С другой стороны, это внелогические причины, когда что-либо заимствуется по чисто субъективному принципу и не поддается логической аргументации.

Кроме того, Тард обратил внимание на несколько закономерностей в области действия собственно механизма социального подражания. Во-первых, подражание носит «иерархический» характер: в любом обществе подражают находящимся на вершине социальной пирамиды группам и сословиям. Характерный пример – роль аристократии в истории Франции, которая являлась носителем образа жизни, бывшего целью для подражания всех остальных сословий. Во-вторых, при подражании сначала заимствуются самые общие ментальные установки того или иного мировидения. До того, как в XVIII веке французское искусство и мода обошли весь мир, идеи Просвещения, возникшие именно на французской почве, уже господствовали в умах европейского общества. До того, как варварские королевства восприняли часть римских атрибутов и обычаев, христианство заняло в этих регионах господствующее положение и сделало возможным заимствование латинской культуры. В-третьих, подражание может распространяться путем обычая или путем моды. Путем обычая, «по привычке» подражание осуществляется внутри самого социума. Подражание путем моды предполагает отказ от опоры на традиционные социальные механизмы и целевые системы и действует уже между разными человеческими общностями.

Содержание понятия «историческая инновация» в рамках многофакторного подхода можно свести к следующим моментам.

Во-первых, историческая инновация рассматривалась как личностное действие, выполняющее роль механизма общественных перемен. Констатировалось, что история и начинается лишь тогда, когда именно, вследствие все равно каких бы то ни было причин, в обществе развивается личная инициатива и основанная на ней деятельность. Принципиально важное значение при такой постановке вопроса имеет то, что проблема механизма общественных перемен разводится с понятием источника общественного развития как более широким и качественно отличным процессом. Общественного развития может не быть, но даже в этом случае перемены в социуме происходят. Таким образом, историческая инновация вовсе не составляет суть истории, это всего лишь один из равноценных факторов исторического процесса.

Во-вторых, в основе механизма действия данного фактора также лежит явление социального подражания. Общее значение подражания состоит в том, что идеи и изобретения получают характер социальных сил только в том случае, когда они распространяются и укрепляются в массах путем подражания. Если подражают старым образцам, то подражание является силой задерживающей, если же усваиваются новые идеи, то подражание есть сила движущая. Как правило, инновация принимается первыми адептами (ревностными приверженцами) после сознательной оценки, а в дальнейшем на первый план выходят уже бессознательные мотивы такого подражания.

В-третьих, выделялось несколько типов исторической инновации: сознательная инновация, бессознательная инновация и рецепция.

Первый тип инновации – сознательная инновация, или личная инициатива. Она связана с сознательной, преднамеренной, «телеологической» (целесообразной) деятельностью отдельных личностей. С одной стороны, это научные открытия и изобретения. Термином идея или изобретение обозначался новый интеллектуальный продукт. В этом случае от личности требуется именно творческая способность, т.е. некоторые уникальные свойства как индивидуальности. Как правило, идеи и изобретения персонифицированы. С другой стороны, это социальные действия, вызывающие изменения в самой структуре общества. В этом случае индивиды пропагандируют новые формы общественной, политической или социально-экономической организации, вводят или пытаются ввести их в жизнь путем законодательной деятельности или насильственных переворотов. От социального реформатора требуются в большей степени волевые качества. В этом суть проблемы «политических гениев». С точки зрения логики, действия большинства политических лидеров отнюдь не оригинальны, вызваны объективной необходимостью и «просчитаны» задолго до начала конкретной политической карьеры. Однако политический фон, окружающие исторические обстоятельства бывают настолько непредсказуемы и сложны, что для осуществления логически очевидных мероприятий требуются годы, огромное политическое чутье и умение мыслить в государственном масштабе.

Второй тип исторической инновации – бессознательная инновация, или спонтанный процесс, возникающий в ходе общественной эволюции. Это явление сравнивалось с генетическим процессом, лишенным какой-либо преднамеренности. Отмечалось, что часто люди начинают делать одно и то же, просто будучи поставлены в одинаковые условия существования. Ими руководят конкретные единичные цели. Каждый одновременно привносит и что-то свое (изобретает), и подражает окружающим. В итоге накопление и распространение определенных действий вызывает общественные изменения. Наибольшую роль бессознательная инновация сыграла на начальных этапах человеческой истории. К возникшим таким образом феноменам относили мифологию, народную поэзию, обычное право, язык и многие обычаи.

Третий тип исторической инновации – рецепция. Заимствования одними народами у других всевозможных бытовых форм играют громадную роль в истории. К явлению рецепции в рамках многофакторного подхода относили распространение мировых религий (буддизм, христианство, ислам), общественных идей (социализм, либерализм), формально-юридических институтов (римское гражданское право, представительный строй). Анализ рецепции как типа исторической инновации предполагал следующее. Во-первых, механическое рецепирование определенных общественных институтов или механизмов социального регулирования считалось невозможным. Потребность и сама успешность заимствования предполагают наличие условий, этому способствующих. Во-вторых, сфера действия рецепции виделась достаточно узкой. Идущие извне́ влияния затрагивают обычно только некоторые общественные связи или элементы (высшие классы или правительственные сферы). В-третьих, принцип гетерого́нии целей действует и здесь. Так, пытка «вошла в моду» в Европе после болонского восстановления римского права.

В-четвертых, распространение инновации сопровождается эффектом «гетерого́нии целей», на который первым обратил внимание известный немецкий ученый В.М. Вундт (1832-1920). В рамках многофакторного подхода обращалось внимание на то, что, помимо конкретных результатов, ожидаемых от реализации любой, в первую очередь сознательной инновации, появляются непредвиденные последствия в общественном развитии. В какой-то степени можно утверждать, что ни одна идея в чистом виде не осуществляется. Происходит это потому, что ни одна инновация не может оптимально воплотить в себе все ожидаемые от нее идеи и потребности общества, вследствие чего подвергается определенным изменениям. Здесь надо учитывать, что любое общество воспринимает только те идеи, изобретения или социальные нововведения, которые оно может, если не строго логически, то хотя бы психологически, связать со своей традицией. Кроме того, возможна прямая аберрация (искажение) инновации. В восприятии масс идеи нередко превращаются в идеалы, т.е. положения, которые ценятся вне зависимости от их логического обоснования и практической ценности.

Содержание понятия «личность как фактор» в рамках многофакторного подхода можно свести к следующим моментам.

Во-первых, деятельность личности невозможна вне общества. Единственными реальными существами, действующими в истории, являются люди, отдельные личности, соединенные в общества и поставленные в известные месологические (природные и культурные) условия.

Во-вторых, роль личности в том или ином событии следует соотносить с длительностью его протекания. Соответственно можно выделять роль личности в истории событий и роль личности в истории состояний. В истории состояний (длительных временных промежутков) роль личности сводится к тому, что именно с ее помощью осуществляется процесс сознательной инновации. Личность создает и распространяет идеи.

В истории событий (коротких временных промежутков) роль личности сводится к инициативе в прагматическом плане. Прагматический процесс заключается в причинной связи поступков, вызываемых взаимодействием личностей. С этой точки зрения исторический процесс – это каузальное взаимодействие людей между собой, т.е. ряд прагматических (имеющих историческую значимость) фактов, между которыми существует причинная связь. Большая часть поступков исторического значения не имеет. Однако периодически попадаются незаурядные индивиды, которые способны значительно переработать окружающее влияние и внести свой вклад в то или иное конкретное событие. Великий человек не только и не столько тот, кто ускоряет события, готовые осуществиться и без него, а тот, кто дает им ярко выраженную индивидуальную окраску и направленность.