Специализация и политизация – вот два основных параметра, которые наложили отчетливые исторические особенности на процесс развития немецкой национальной историографии.

Долгое время формирующийся немецкий социум был политически раздроблен. И это было, с точки зрения исторической ретроспективы, плюсом: немецкая музыка, литература, техника гениальны, всё это не только «вне времени», но и вне этнических стереотипов. Немецкий язык стал «латынью Средневековья», да и вся Срединная Европа этого времени отождествляла себя с немецким культурным пространством.

Однако идея «сильного государства» немцам всегда нравилась, что нашло законченное выражение уже у Георга Вильгельма Фридриха Гегеля (1770-1831). И хотя в немецкой историографии была и Гейдельбергская (культурно-историческая) школа, и Шпенглер (1880-1936), и неомарксистская Франкфуртская школа, но именно Леопольд фон Ранке и сформулированная им «политическая парадигма» вышли на первый план в качестве основного инструмента структурирования социальности в Германии.

Идея «сильного государства» становится для немецких историков одной из центральных. Была одним из тех компонентов, которые привели к формированию парадоксальной немецкой политической традиции. Обстоятельства привели к формулированию идеи о «государстве-силе» в теории; к объединению (причём всего лишь части) немецкого культурного пространства «железом и кровью» в бессмысленную «империю Бисмарка» - на практике. В итоге яркий, самобытный, многогранный немецкий социум «напоролся» на две мировых войны и фактически убил сам себя (в рассмотрении обстоятельств этого процесса наш «интерес», России шла такой же «дорогой» и с такими же «результатами»).

По нашему мнению, политическое объединение Германии в конце XIX века было исторической ошибкой, а созданное таким образом государство оказалось неэффективным и привело к саморазрушению немецкого социума изнутри. Немецкая историческая мысль стала одной из «сторон», которая участвовала в этом сложном процессе.